Самые сказочные места
Санкт-Петербурга

Матчи группового турнира в квартете B поделили между собой реальный Санкт-Петербург и сказочный Копенгаген. Нет, само собой, столица Дании — город тоже настоящий, однако из-за того, что первые ассоциации с ним — Русалочка и великий сказочник Ханс Кристиан Андерсен, — именно Копенгаген в умах многих предстает колыбелью волшебных произведений Европы. Но на каждую датскую Русалочку, если задаться такой целью, в Петербурге можно найти своего Змея Горыныча. И Федору Погорелову это удалось. Рассказываем, как почувствовать сказку, не выезжая из реального Петербурга.

Естественно, наше путешествие начинается с Васильевского острова. Во времена царствования императора Николая I тут осела пара древнеегипетских сфинксов, которые окончательно придали набережной атмосферу сказочности и загадочности.

Сами львы с лицом человека появились давно: их вытесали из асуанского гранита в XIV веке до нашей эры. Изначально их делали для заупокойного храма фараона Аменхотепа III в Фивах на правом берегу реки Нил. Собственно, лица сфинксов — это сам фараон в юности. Декоративные бородки, привязанные к нижней челюсти, — дань времени. Конечно же, поражает размер скульптур: каждая — 5,24 метра в длину, 4,5 метра в высоту и в 23 тонны весом. По сути, это портрет: в истории не существует более точного изображения Аменхотепа.

Пара была найдена в 1825 году неподалеку от так называемых колоссов Мемнона — фактически, тоже портретов Аменхотепа III, но в виде статуй. Обнаружил их французский востоковед и археолог, основатель египтологии Жан-Франсуа Шампольон.

В 1830 году в паломничество по святым местам отправился Андрей Муравьев, который в Александрии увидел сфинксов, выставленных на продажу. Путешественник немедленно отправил письмо на имя императора Николая I с предложением купить артефакты древней цивилизации. Николай Александрович передал письмо в Академию художеств, руководители которой сочли покупку целесообразной. И в 1832 году сфинксы прибыли в Санкт-Петербург.

Историки утверждают, что Огюст Монферран, который в те же годы работал над возведением Александровской колонны на Дворцовой площади, предлагал разбавить пару гигантской фигурой древнеегипетского бога Осириса, символизирующей возрождение. Но вносить перемены в финальный проект пристани, которую спроектировал Константин Тон, никто не решился. По сути, это была первая большая работа архитектора, в те годы только готовившегося приступать к главной работе своей жизни — строительству Храма Христа Спасителя.

Тут же на Васильевском острове находятся два совершенно уникальных объекта, подчеркивающих сказочную природу самого северного города-миллионера. И за их появлением стоит совершенно ленинградская история.

Будущий художник и скульптор Владимир Трубаков родился в Калинине, работал киномехаником в местном кинотеатре, водил черную «Волгу» главы Калининской партийной ячейки. В конце 70-х самодеятельные работы Трубакова увидел важный ленинградский художник Владлен Гаврильчик, товарищ учеников Павла Филонова, участник выставки в ДК имени Газа 1974 года. Гаврильчик предложил Трубакову бросить работу в Калинине, переехать в Ленинград, поселиться у него в студии и заняться творчеством. Тот согласился, перебрался в город-герой и устроился в ЖЭК № 4 на Васильевском.

Именно тут, на острове, Трубаков реализовал две свои удивительно смелые задумки: репку на улице Кораблестроителей (двор дома 35; построена предположительно в 1982 году) и трехголового зеленого Змея Горыныча (двор дома 23 по 8-й линии; завершен в 1980-м). Чудо чудесное спасло эти наивные работы в XXI веке: в последние годы инициативная группа горожан празднует в мае День Тома Сойера, в рамках которого неравнодушные петербуржцы своими руками красят и восстанавливают важные для города предметы памяти. Наследию Трубакова повезло. Именно благодаря движению, инициированному Даниилом Александровым, сохранился корнеплод, с лепестков которого пара поколений жителей города каталась на санках.

Во многом ответом на основополагающий элемент классического Петербурга стала группа сфинксов скульптора Михаила Шемякина, которая появилась в 1995 году на Воскресенской набережной (в то время — набережная Робеспьера) 12-14, напротив легендарной тюрьмы «Кресты». В частности, на основании западного сфинкса выбиты строки Осипа Мандельштама из стихотворения «Ленинград» 1930 года: «Петербург! У меня еще есть адреса, по которым найду мертвецов голоса».

А теперь снова вернемся на Васильевский остров. Тут, на 7-й линии, во дворе одной из старейших аптек города (дом 18), располагается так называемая «Башня грифонов». Она находится на задворках аптеки Вильгельма Пеля. Немецкий провизор Вильгельм Христофор Эренфрид Пель открыл аптеку в столице Российской империи в 1850 году. Собственно, башня — остаток трубы котельной, служившей аптеке.

Существует городская легенда, будто бы труба, которая появилась в результате банальной перестройки вытяжки химической лаборатории, располагавшейся в подвале аптеки, на самом деле не труба и не башня, а гнездо грифонов! Эти пресловутые грифоны якобы охраняли секреты рецептурного отдела Вильгельма Христофоровича на радость клиентам аптеки. Понятно, что нашествие любопытных в новейшее время привело к тому, что местные жители были готовы уже снести башню, но в итоге администрация города сумела найти нужные слова, чтобы соседи грифонов успокоились и перестали пороть горячку.

В завершение нашего путешествия по сказочному Петербургу доедем до набережной имени Петра Великого, которая появилась в рамках празднования двухсотлетия столицы Российской империи в 1903 году. Именно в том году был открыт постоянный Троицкий мост, с появлением которого началось освоение Петроградской стороны. До того из-за отсутствия регулярной переправы эта часть города была, по сути, окраиной, несмотря на свою географическую близость к центру Петербурга. На Петровской набережной, незадолго до того облицованной гранитом, неподалеку от домика Петра I с 1907 года восседает пара китайских львов.

В начале XX века они были изготовлены из маньчжурского гранита в городе Гирине для небольшого храма-молельни. После смерти хозяина молельни львов подарили помощнику Приамурского генерал-губернатора Николаю Гродекову, который решил передать эту скульптурную группу в дар Санкт-Петербургу и оплатил сперва перевозку на поезде до Владивостока, а потом на пароходе «Соперник» до столицы империи. Дар генерала от инфантерии присел на постаменты, изготовление которых курировал архитектор Леонтий Бенуа.